Дервиш - Страница 5

К оглавлению

5

Звание одного из лучших наездников полка нельзя назвать неудачей. Я спокойно пошел к штабной палатке, где лежала моя парадная форма, как вдруг услышал за своей спиной быстрые шаги.

Обернувшись, я увидел стремительно идущую ко мне Наталью Петровну. Она шла, сжав кулаки, ее глаза пылали ненавистью. Подойдя ближе, она размахнулась, чтобы ударить меня, но я перехватил ее руку, притянул к себе, а другой рукой крепко обхватил за талию. Наталья Петровна вся обмякла и закрыла глаза.

Приподняв ее на руках, я пошел к палатке, вальсируя на посыпанной желтым речным песком дорожке. В палатке я усадил ее на крепкий деревянный стул. Сам сел на другой, возле деревянного шкафа, на котором был разложен мой мундир.

Наталья Петровна посмотрела на мою улыбку и ее глаза быстро наполнились слезами. Они потекли по ее щекам, превращая лицо молодой женщины в лицо ребенка, который плачет от обиды, закрывшись в своей комнате.

Не говоря ни слова, я привлек к себе ее лицо, аккуратно промокнул слезы, и поцеловал сначала в уголки глаз, затем в щечки, подбородок и очень нежно прикоснулся к ее губам.

– Наталья Петровна, Наташа, Наташенька, я люблю Вас, – прошептал я, и мое сердце запело мелодию нежности к этому небесному созданию, чья любовь могла убить или воскресить любого человека, прикоснувшегося к ней.

В этот же день в присутствии офицеров нашего полка я просил у Николая Петровича, как у старшего брата, руки Натальи Петровны.

Глава 6.
На пороге тайны

Если меня спросить, что такое счастье, то я твердо отвечу, что счастье – это моя жена Наташенька. Никто не понимал меня так, как она.

Наталья Петровна показала себя прекрасной хозяйкой, устроив мой быт так, что приглашение в наш дом считалось чем-то вроде поощрения или награды.

Все было безоблачно, пока однажды утром я не увидел свою жену в слезах. Мне с большим трудом и с помощью множества поцелуев и ласковых слов удалось выяснить причину ее слез.

Оказывается, что я всю ночь говорил что-то на неизвестном языке, кого-то обнимал, то краснел, то бледнел и все время повторял женское имя Гульнар.

– Кто это такая? Ты ее сильно любил и до сих пор вспоминаешь о ней? – допытывалась Наталья Петровна.

Что ей сказать? В Туркестане великое множество красивейших женщин, расцветающих подобно весенним цветам и увядающим в период быстро приходящей осени.

Связывать свою судьбу с Туркестаном я не собирался и поэтому издали любовался этим цветником, не вторгаясь в его пределы и не срывая прекрасный цветок, который завянет в стакане воды.

Знакомых женщин там не было. За честь поруганной женщины они мстят. Причем мстят очень жестоко. Но ни у кого из ревнителей местных законов не было повода обвинить меня в нарушении обычаев. Все это я без утайки рассказал своей жене.

– Николай, – сказала мне Наташенька, – я с утра пойду к брату посмотреть, как он живет, затем нужно зайти к мадемуазель N, я все-таки не оставляю надежды соединить братца моего Николая Петровича с нею узами законного брака. Хватит ему бобылем жить. Он воспитал меня, не создал семью, и я должна ему помочь. А ты, Николенька, попробуй вспомнить и записать то, что тебе приснилось. Можешь даже написать в стихах, – улыбнулась жена. – Поверь, я ни чуточку не буду ревновать тебя к твоему сну. Может быть, немножко. Мне кажется, что в этом сне кроется какая-то тайна.

Поцеловав меня, Наталья Петровна ушла. Я лежал в постели, благо день был воскресный, и кроме военно-исторического кружка в офицерском собрании в пять часов пополудни не было никаких служебных мероприятий.

Прикрыв глаза, я попытался вспомнить этот сон.

Глава 7.
Сон

Дорога никак не кончалась. Вообще-то это не была дорога в прямом понимании этого слова. Просто на песке чисто интуитивно угадывались следы путника, прошедшего много часов (или веков?) назад. Странно, почему ветер не мог засыпать их? Достаточно его легкого дуновения, чтобы послушные ему песчинки, легко перекатываясь, заполнили углубления на песке. Они и заполнили, но не полностью, оставив крохотные ямочки, видимые только тогда, когда пригнешься ближе к песчаной поверхности. След отклонялся от нужного мне направления на северо-восток, но сама мысль о том, что дорога не идет в никуда, придавала мне уверенность в правильности принятого решения идти по следам.

Моя шерстяная одежда спасала меня от жары днем и от холода ночью. Каждый, кто увидел меня, отошел бы в сторону, опознав во мне суфийского дервиша. Остроконечная шапка, халат с сурами из Корана, узловатая с наростами палка, рожок. Никто не знал, что можно ожидать от человека, изучающего поведение человека и его сокровенных намерений для установления высшей искренности перед Аллахом. Вдруг он действительно знает о тайных намерениях и отвратит милости Бога.

Все тайные намерения человека находятся рядом с противоположным полом. Познание Бога возможно только в экстазе, состоянии, близком к божественному. Такое состояние может дать женщина мужчине или мужчина женщине. Быть женатым, значит избрать только один путь познания божественной истины. Даже, взяв себе четырех жен, мы получаем всего четыре пути божественного познания. Но у человека множество возможностей своего совершенствования и приближения к Богу через мистическую и естественную любовь. Но как же быть с Кораном? Сура 24 говорит:

«Прелюбодея и прелюбодейку – побивайте каждого из них сотней ударов. Пусть не овладевает вами жалость к ним в религии Аллаха, если вы веруете в Аллаха и в последний день. И пусть присутствует при их наказании группа верующих. Прелюбодей женится только на прелюбодейке или многобожнице, а прелюбодейка – на ней женится только прелюбодей или многобожник. И запрещено это для верующих».

5