Дервиш - Страница 20

К оглавлению

20

– Что делать? – спросил он.

– Я попробую поговорить, – предложил я.

– Уважаемый Гурбан-бек, – начал я, краем уха услышав имя курбаши. – Я сопровождаю посланцев китайского императора, который имеет намерение установить отношения дружбы со всеми ханами степей. Все, кто подпишут мирный договор с китайским императором, будут находиться под его защитой и пользоваться его милостями. Люди же, проявившие неуважение к его послам, становятся его врагами и подлежат пыткам, которые во сто раз страшнее смерти.

Если басмачи не напали сразу, то они чего-то боятся или имеют от кого-то поручение выяснить, кто эти чужестранцы, что им здесь надо и по обстановке то ли убить их, то ли отпустить восвояси. Сейчас главное – не проиграть в споре, кто из наших главарей круче и сильнее.

– Что там китайский император, – ввязался в спор Гурбан-бек, – наш достопочтимый Аубакир-хан, да продлит Аллах его дни, самый известный и самый справедливый хан этих степей, и никакой император ему не указ. Так что вы никто для него.

– Это говорит не хан, а его слуга, – ответил я. – Откуда слуге знать, что думает его господин? Может быть, досточтимый Аубакир-хан думает подписать договор с китайским императором, чтобы тот помог ему защититься от урусского царя, а ты, Гурбан-бек, помешал ему. Что с тобой сделает Аубакир-хан? Я даже представить не могу, зато я знаю, что с тобой сделает китайский император. Он наденет тебе деревянную колодку на шею и поставит на стопку кирпичей. Колодку закрепит шестами, чтобы она не двигалась. Каждый день у тебя из-под ног будут вынимать один кирпич, и ты будешь вытягиваться, чтобы достать ногами до следующего кирпича. А на следующий день вынут еще один кирпич, и ты снова будешь…

– Достаточно, – крикнул Гурбан-бек, – уезжайте с земли Аубакир-хана. Если вы еще раз появитесь здесь, то я не посмотрю на то, что ты будешь рассказывать мне, грязный дервиш. Я распорю вам животы и оставлю помирать в степи на радость гиенам и шакалам.

Вскочив на коней, басмачи уехали.

Один из толмачей переводил сказанное мной своему начальнику.

– Из тебя, дервиш, получится хороший дипломат, – сказал старший китаец, – ты много знаешь и правильно определил цель нашей миссии. Китай все равно будет Поднебесной империей и еще неизвестно, останутся ли царства Сибирское и Астраханское в составе Российской империи.

Как это говорят: рыбак рыбака видит издалека, так и мы, имеющие практически одни и те же задачи, объединились для их решения. Мне это на руку. Одному труднее устанавливать контакты, чтобы выявить намерения высокопоставленных лиц, а в составе иностранного посольства я могу быть в курсе всех дел, нужно только стать незаменимым помощником.

Глава 20.
Поединок

Когда я стал заниматься изучением фарси с главой дипломатической миссии, у меня убавилось количество хозяйственных обязанностей.

Изучение языка мы начали с изучения алфавита и произношения букв. Мой ученик оказался способным и за неделю мы выучили с ним алфавит. Необходимо учесть то, что в фарси каждая буква имеет три написания – в начале слова, в средине слова и в конце слова. Получается, что нужно учить в три раза больше букв, чем в любом другом языке.

– Интересно, – сказал китайский посол, – изучая другой язык, я нахожу для себя те территории, которые будут прислушиваться к моим словам и без войны смогут стать нашими друзьями, вассалами, если мы им дадим много денег. А зачем разбрасываться деньгами? Каждое слово нашего императора – это драгоценный камень, чистая вода в безводной пустыне, луч света в темном царстве варваров, которые с помощью Поднебесной империи смогут постичь весь мир. Мы изобрели порох и бумагу, которыми пользуются практически все, забывая о том, кому они обязаны этими изобретениями, но мы им напомним об этом. Если не сегодня, то завтра. Если не в этом году, то в будущем. Если не в этом веке, то в будущем, но Китай станет наиболее перспективным государством мира. Все страны будут вершить свою политику, оглядываясь на Китай. А скажи, дервиш, что бы ты сделал, если бы к тебе пришел безоружный противник, поселился у тебя и стал пользоваться тем, что принадлежит тебе?

– У дервиша нет дома. К нему не может кто-то прийти и поселиться у него, – сказал я. – Но нормальный человек должен приветливо встретить тех, кто пришел к нему без оружия. Если этот человек пришел без разрешения, то хозяин вправе определять, где ему постелить, чем его накормить и какое место он будет занимать в доме. Если этот человек не будет соблюдать обычаи хозяина, вести себя как разбойник, то и отношение к нему будет такое же. Если бы ты, посол, был главным советником у своего императора, то Китай давно бы владел всем миром. Взяли бы тысячу раз по десять тысяч человек и направили их в гости в соседние государства, без оружия, с цветами в руках и нехитрым скарбом своим в корзинках на коромысле. Расселился бы народ китайский среди местных жителей, работал бы, себя кормил и царю новому налоги платил, а потом, смотришь, и население китайское лет за двадцать удвоилось, и оказался бы народ местный в меньшинстве, а еще лет через двадцать-тридцать в государстве этом кроме китайцев никто бы и не проживал.

Старый китаец удивленно посмотрел на меня и сказал:

– Действительно, ум азиатский изощрен в политике и стратегии. И особенно у вас, в Центральной Азии. Арабский Восток был завоеван мечом и огнем царем Магометом, который связал всех исламом. И сейчас вы проталкиваете свой ислам туда, куда только можете. Мы не требуем, чтобы каждый китаец принадлежал к какой-то определенной религии. Каждый исповедует то, что ему завещали предки или то, что ему нравится. Вы – ортодоксы, поэтому вы не уживетесь с другими народами. Вы приветствуете тех, кто принял ислам. Но вы убиваете тех, кто поменял ислам на другую религию. Вы давите налогами другие нации, пока они не примут ислам. Вы хвалитесь своими арабскими цифрами, хвалитесь своими поэтами и учеными, но они стали знаменитыми не с помощью ислама, а вопреки исламу. И у европейцев все науки и культура получили развитие не благодаря учению Христа, а вопреки ему. И только наши Боги не препятствуют никому делать то, что выгодно для государства. Поэтому, столкновение между исламом и христианством неизбежно. Зато Китай, как умная обезьяна, будет сидеть на высоком дереве и смотреть на схватку свирепых тигров, а уж с победителем обезьяна справится без труда. Что это за люди идут там вдали?

20