Дервиш - Страница 21

К оглавлению

21

– Похоже, что такие же странники, как и я, – сообщил я, разглядев островерхие шапки дервишей.

Не всегда дервиш одиночка и отшельник. Иногда дервиши ходят группами, коммунами, складывая все в общий котел. Частенько дервиши на поверку оказывались обыкновенными мошенниками, которые попрошайничали, занимались гаданиями, предсказаниями, а иногда и не брезговали преступным промыслом.

Так и странствовавшие монахи других конфессий были бабниками, пьяницами и дубинами махали на большой дороге. Действительно, проповедники слова Божьего терялись в толпах тех, кто ходил по барам, звякая медяками в медных кружках, собирая пожертвования на строительство нового мазара святого Али или храма в Кондопоге, где это, никто не знает, но название чудное, поэтому и делились последним медяком.

Посольству эта встреча ничем особенным не грозила, но мне нужно было быть настороже.

Дервиши шли ходко и уже через полчаса обменивались поклонами с китайцами. Я толмачил, то есть переводил с одного языка на другой. Старший из дервишей лет сорока с сединой в черной бороде как-то неприязненно смотрел на меня, а затем спросил на дари:

– Ты правоверный или такой же, как и они?

– Я сам по себе, а с ними иду потому, что по дороге, – отвечал я.

– Помогая неверным, не действуешь ли ты против Аллаха? – спросил дервиш.

– А ты разве забыл, что сказано в суре 109? Скажи: «О вы неверные! Я не стану поклоняться тому, чему вы будете поклоняться, и вы не поклоняйтесь тому, чему я буду поклоняться, и я не поклоняюсь тому, чему вы поклонялись, и вы не поклоняетесь тому, чему я буду поклоняться! У вас ваша вера, и у меня – моя вера! – ответил я.

– Тогда давай сразу обговорим наши взаимоотношения, – сказал старшина дервишей, – так, как у Хафиза:


Не будь, о богослов, так строг,Не дуйся моралист на всех,Блаженства всюду ищем мы,А это уж никак не грех.Нас как израильских сыновПустынный истомил побег,И мы у неба просим яств,А это уж никак не грех.Людскую кровь не станем литьМы для воинственных потех,Льем виноградную мы кровь,А это уж никак не грех.Ты, как осел или верблюд,Кряхтя, тащи тяжелый мех,Мы все, что давит – с плеч долой,А это уж никак не грех.

– Мне кажется, что я ясно объяснил, кто мы и что нас не нужно опасаться, но в нашу компанию ты не лезь, мне не нужны люди, которые будут покушаться на мое положение, – прямо сказал пришелец.

Не откажешь, человек достойный и грамотный. Но почему он сразу стал опасаться меня как человек, не уверенный в своих силах и в своем авторитете?

– Так послушай же меня, – сказал я, – вернее – Саади:


О, человек! Ты клетка или сеть!Душа как птица хочет улететь.Но трудно птице улететь на ветки, —Лишь улетит она – и снова в клетке.Жизнь эту – миг – используй до конца,Но дольше жизни миг для мудреца.Над миром стал царь Искандер владыкой;Скончавшись, потерял весь мир великий.И он не мог, как ни был он велик,Отдав весь мир, взять хоть единый миг.Так все ушли, пожав плоды деянья,От них остались лишь воспоминания.

– Вероятно, и я тоже подробно объяснил, почему я люблю быть один и что я не хочу никому подчиняться и не хочу стать великим начальником над людьми, и у меня как в суре 113 за каждой ночью приходит рассвет, – сказал я.

– Будем считать, что наш поединок закончился мирно, – сказал дервиш, – если будет нужна помощь, обращайся, я тебе всегда помогу.

Дервиши не стали у нас задерживаться и отправились дальше по своим, только им ведомым, делам.

– Мой толмач вас не понял, – сказал китайский старейшина, – но судя по виду вашему, ваши удары пролетели мимо цели, не причинив вреда никому.

– Ученые люди говорят, что добрая улыбка раньше была простым оскалом, предупреждающим, чтобы никто не вторгался во владения существа, оскалившего зубы, – ответил я. – И мою улыбку тоже оценили по достоинству.

Глава 21.
Курултай

Через два дня нас стали обгонять караваны, сопровождаемые богато одетыми всадниками. Впереди каждого каравана мчались вооруженные всадники, сгонявшие путников с дороги криками:

– Дорогу благородному Кумык-хану и его сыновьям! Дорогу благородному Кумык-хану и его сыновьям!

Такие же гонцы были у всех ханов, и путники считали за благоразумие раньше сойти с дороги.

Хотя в степи дорога там, куда упал взгляд, но еле заметная тропа является более почетной, чем ровная местность рядом. Посольство безропотно уступало дорогу.

– Ива гнется любому ветру, но вырастает выше всех и заросли ивы непроходимы ни для ветра, ни для человека. Так и Китай. Его сила в дипломатии, а не в гордости перед другими людьми на чужой земле. Лаской можно добиться больше, чем силой. Силу применяют в крайнем случае, когда нужно показать справедливость императора. Наши торговцы и целители сделают больше, чем армии мандаринов. И ты, дервиш, должен быть благодарен нам за то, что мы тебя приютили. Расскажешь своим единоверцам о нас, и мы тебя не забудем, осыпая тебя наградами за труды твои, – ласково философствовал китайский дипломат. – Мы тебя сделаем муаллим-баши в построенном нами медресе, где правоверные будут изучать деяния наших императоров и суть нашей философии, которой уже свыше четырех тысяч лет.

Я внимал этим речам, царапая узоры на своей палке, записывая содержание наших бесед. Воинственные племена Центральной и Средней Азии просто дети малые по сравнению с теми, кого я сопровождал в поездке.

21